УДК 81’34 К. И. Шпетный ОСОБЕННОСТИ ПРИТЧИ КАК ... ·...

121121

УДК 81’34К. И. Шпетныйканд. филол. наук, проф. каф. лингвистики и профессиональной ком-муникации в области экономики ФЭП МГЛУ; e-mail: [email protected]

ОСОБЕННОСТИ ПРИТЧИ КАК ХУДОЖЕСТВЕННОГО ДИСКУРСА:

ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫЕ ЗАМЕЧАНИЯ

Впервые лингвистическому исследованию подвергнут дискурс художе-ственной притчи на материале английского языка. В ходе сопоставительного анализа использованы приточные дискурсы других языков. Последователь-но проведено разграничение смежных и / или родственных художественных дискурсов с целью выявления основных жанрообразующих признаков прит-чи: аполόг, басня, аллегория, пословица, афоризм, анекдот, короткий рас-сказ. Особое внимание уделяется религиозно-художественному дискурсу в текстах Священного Писания Ветхого и Нового Заветов.

Ключевые слова: художественный дискурс; притча; аналогия; метафо-ра; сравнение; аполόг; басня; аллегория; пословица; Ветхий Завет; Новый Завет.

Притча как самостоятельный жанр англоязычной художествен-ной прозы (и поэзии) не подвергалась до сих пор специальному лингвостилистическому исследованию, не проводилось и сопоста-вительное изучение притчи на материале других языков. Целью на-стоящей статьи является попытка выделить основные особенности притчи как типа художественного дискурса. Будут охарактеризованы пограничные и соотносимые с притчей иные типы художественных дискурсов.

Лингвистический потенциал дискурса притчи, в котором яв-ственно присутствует и сущностно реализуется образная составляю-щая, раскрывается на основе метафорического наполнения тексто-вого содержания и использования широких возможностей стилисти-ческого приема сравнения.

В основе дискурса притчи лежит принцип аналогии [14].Название данного типа дискурса «притча» (англ. parable) про-

слеживается этимологически до времени функционирования жи-вого древнегреческого языка и твердо фиксируется в его настоя-щей форме в среднеанглийский период развития английского языка [Middle English, from Old French, from Late Latin parabola, from Greek

122

Вестник МГЛУ. Выпуск 8 (668) / 2013

παραβολή / parabolē, from paraballein, to compare: para-, beside + ballein, to throw] [21]. Название «παραβολή» со значением «comparison, illustration, analogy» давалось греками любому вымышленному крат-кому повествованию [17], которое могло произойти в действительно-сти и посредством которого преподносились духовно-нравственные понятия [11].

Некоторые исследователи отмечают связь между термином «parable» и древнееврейским «mashal» / «לשמ» в значении «метафора, загадка, аналогия» [24], а в более позднее время – «притча, басня» [4]. В самом деле, мы обнаруживаем несколько притч в тексте Священно-го Писания Ветхого Завета, например, «О богатом, бедном и овечке» («About the rich man, the poor man and a little lamb»), Вторая книга Царств («The Second Book of Samuel / ב לאןמש») (2 Цар. 12, 1–7).

Книга Притчей Соломона («The Proverbs / mashal לשמ») стоит особняком с точки зрения ее классификации в жанровом отношении (Притч. 1, 1–6):

Chapter 1. The Proverbs of Solomon the son of David, king of Israel;To know wisdom and instruction; to perceive the words of

understanding;To receive the instruction of wisdom, justice and judgment, and equity;To give subtilty to the simple, to the young man knowledge and

discretion;A wise man will hear, and will increase learning; and a man of

understanding shall attain unto wise counsels;To understand a proverb, and the interpretation; the words of the wise,

and their dark sayings.

Следует подчеркнуть неслучайность поименования данной книги Священного Писания в английском языке посредством слова proverbs, а не parables1.

Мудрый царь ветхозаветного народа вряд ли мог ошибиться в выборе точного слова для наименования сборника наставлений

1 Согласно Правилу 64 VI Вселенского Константинопольского Собо-ра (680–681) комментирование и толкование текстов Священного Писания Ветхого Завета и Нового Завета отводится «преданному от Господа чину», и «не подобает мирянину произносити слово, или учити и тако брати на себя учительское достоинство». Автор настоящей статьи является носите-лем священного сана.

123

К. И. Шпетный

мудрости для своих соплеменников. В русском переводе эта книга Ветхого Завета обозначена с использованием слова притча (1867). Так, этот термин усилиями русской богословской школы закрепился в отечественных филолого-теологических исследованиях, и дискурс притчи, наряду с другими религиозными дискурсами [1], становится предметом отдельного интереса.

Сын царя Давида Соломон воссел на царский престол в Израиле в 965 г. до Р. Х. Он не попросил Бога дать ему богатство и славу, но только «премудрость и знание», чтобы «управлять сим народом … великим». В ответ на эту просьбу Господь даровал ему «прему-дрость и знание» и «сердце … разумное» (2 Пар. 1,1–12; 3 Цар. 3, 12; 4, 30–31). Впоследствии Соломон «изрек… три тысячи притчей» (3 Цар. 4, 32). Лишь некоторые из этих мудрых изречений записаны в библейской Книге Притчей. Эту мудрость «вложил Бог в сердце его [Соломона]» (3 Цар. 10, 23–24).

Представляется, что Книга Притчей Соломоновых («The Proverbs»), написанная на древнееврейском (арамейском) языке в 717 г. до Р. Х., содержит мудрые изречения или наставления в сме-шанном жанре, содержащим признаки ряда дискурсов в их совре-менном понимании в лингвистике: здесь можно найти элементы и особенности и апологов, и пословиц, и поговорок, и аллегорий, и басней, и афоризмов, и короткого рассказа, и – отчасти – притчи.

Притча – это краткий рассказ в прозаической или поэтической форме, иллюстрирующий одну или несколько назидательных исто-рий, нравственных уроков или дидактических поучений [15].

Аполόг (др.-греч. ’απόλογος) / apologue – это краткое иноска-зательное повествование из жизни животных с ясно выраженной моралью, давшее начало басне (например апологи, или басни, Эзо-па – VI в. до Р. Х.; в более поздние времена ими были басни Ж. Ла-фонтена – в XVII в. и И. А. Крылова – в XIX в.). Подобно притче дискурс аполога также содержит нравственное назидание, мораль-ный урок. Однако в отличие от аполога притча есть почти реали-стическое повествование о событии, которое могло действительно произойти, которое является вполне вероятным, могущее иметь ме-сто в знакомой для читателей среде и в привычных обстоятельствах. В басне (fable), которая во многом имеет сходные черты с притчей, в качестве элементов повествования выступают животные, растения, неодушевленные объекты, силы природы, в то время как в притче выведены человеческие характеры.

124


Сказка (fairy tale) является жанром литературного творчества. Общепринято различают сказку фольклорную (folktale) и сказку литературную (fairy tale). Свое начало сказка берет из народных мифов. Дискурс фольклорной сказки представляет собой эпическую форму письменного и / или устного народного творчества; это – про-заический рассказ о вымышленных и нередко фантастических со-бытиях в фольклоре различных народов. Фольклорная сказка имеет свою специфическую поэтику. Тексты данного жанра строятся с по-мощью установившихся во времени и в традиции клише.

В отличие от нее дискурс литературной сказки, родственно тес-но с нею связанный, принадлежит конкретному автору. Литератур-ная сказка, как правило, не существовала ранее в устной форме и не имела вариантов изложения.

С дискурсом притчи сказку сближает их общая отнесенность к дидактической литературе.

В основе как аллегории (др.-греч. ’αλληγορία) / allegory, так и притчи лежит метафора, поскольку «метафора принадлежит не только языку, т. е. не только словам» и «процессы человеческого мыш-ления во многом метафоричны» [5, с. 27]. Термин аллегория носит более общий абстрактный характер; он используется для передачи отвлеченного понятия в конкретном художественном образе, являясь образным иносказанием.

Аллегорию не следует в терминологическом смысле относить к типу художественного дискурса; это скорее художественный прин-цип или прием повествования, который может быть свойственен различным видам творческой деятельности человека (живопись, скульптура, архитектура, литература, музыка и т. п.). В отличие от аллегории в притче обычно содержится только один конкретный элемент метафорического осмысления, один нравственный урок. Ее содержание представлено в сжатой, более конденсированной форме, и читатель / слушатель сравнительно легко соотносит содер-жание притчи с собственным опытом. Аллегория же предполагает многочисленные интерпретации и подтекстовые смыслы, подчас с трудом подлежащие интерпретации. Как отмечает Г. В. Фаулер (H. W. Fowler), цель как аллегории, так и притчи состоит в том, что-бы «просветить слушателя, предоставив его вниманию случай, к ко-торому он явно не имеет прямого отношения и на основе которого поэтому от него можно услышать незаинтересованное суждение» – «to enlighten the hearer by submitting to him a case in which he has

125


apparently no direct concern, and upon which therefore a disinterested judgment may be elicited from him» [11, с. 14].

Следует отметить, что некоторые средневековые (V–XV вв.) исследователи и интерпретаторы содержания Священного Писания Нового Завета склонны были рассматривать притчи Господа Иисуса Христа в качестве аллегорий, что становится понятным в контексте продолжавшегося противостояния утвердившегося христианского учения и сохранявшейся языческой традиции.

Другим отклонением от истинного понимания и предназна-чения дискурса христианской притчи – того, которое придавал ей Сам Спаситель – являлось учение гностиков (от др.-греч. gnostikos, англ. learned, от др.-греч. γνσις gnōsis, англ. knowledge), которое су-ществовало среди некоторых ранних приверженцев христианства, а также у нехристианских адептов. Согласно их представлениям Господь Иисус Христос в Своей земной жизни намеренно скрывал Свои поучения от народа, раскрывая их не прямо, а в виде притч, и непосредственно открывал их только Своим ближайшим учени-кам; при этом гностики обычно ссылались на слова Спасителя:

And He said unto them, “Unto you it is given to know the mystery of the Kingdom of God, but unto them that are without, all these things are done in parables; That seeing they may see, and not perceive; and hearing they may hear, and not understand; lest at any time they should be converted, and their sins should be forgiven them. And He said unto them, Know ye not this parable? And how them will you know all parables?” (Мк. 4, 11–13).

Такое толкование предназначения и характеристик притчи гно-стиками было отвергнуто Церковью во II в. устами епископа Смирн-ского святого Иринея Лионского (130–202) [20].

Ответ на вопрос, почему и с какой целью Господь Иисус Хри-стос обращается к притче в Своих беседах и проповедях к ветхоза-ветному народу, можно найти в тексте Евангелия от Матфея:

И, приступив, ученики сказали Ему: для чего притчами говоришь им? Он сказал им в ответ: для того, что вам дано знать тайны Царствия Небесного. А им не дано. Ибо кто имеет, тому дано будет и приумножится; а кто не имеет, у того отнимется и то, что имеет. Поэтому говорю им притчами, что они видя не видят, и слыша не слышат, и не уразумеют. И сбывается над ними пророчество Исаии, которое говорит: «слухом услышите, и не уразумеете, и глазами смотреть будете, и не увидите, Ибо огрубело сердце их, и ушами

126


с трудом слышат, и глаза свои сомкнули, да не увидят глазами. И не услышат ушами, и не уразумеют сердцем, и да не обратятся, чтобы Я исцелил их (Исаия 6, 9-10)» (Мф. 13, 10–15).В этих словах Господа Иисуса Христа находится определение

целевого предназначения притчи как формы непосредственного общения с утратившими ведение об Истине. Здесь же усматрива-ем и понимание притчи как отдельного и своеобразного типа ху-дожественного дискурса, иногда также называемого религиозно-художественным дискурсом.

Пословица (proverb) – меткое образное изречение, которое представляет в обобщенном виде явления жизни и которое обычно имеет назидательный характер. Иногда пословицу относят к фоль-клорному творчеству, поскольку авторство ее, как правило, неиз-вестно. Пословица, или мудрое поучительное высказывание, есть афористически сжатое, грамматически и логически законченное из-речение с поучительным смыслом, часто в ритмически и рифмиче-ски организованной форме [25]. Например:

A bird in the hand is worth two in the bush.When the cat's away, the mice will play.Что посеешь, то и пожнёшь.

Иногда автор того или иного мудрого наставления бывает из-вестен, и в таком случае подобное речение следует относить к дис-курсу афоризма (aphorism): таковыми, например, являются крат-кие дискурсы «Proverbs of Hell» в книге W. Blake «The Marriage of Heaven and Hell» (1793) [10].

Анекдот (anecdote) (др.-греч. άνεκδοτον − неизданный) истори-чески заимствован из книги Прокопия Кесарийского (лат. Procopius Caesarensis, гр. Προκόπιος ο Καισαρεύς; между 490 г. и 507 г. – после 565 г.) – писателя и биографа византийского императора Юстиниана I (483–565). Книга носила название «νέκδοτα» и являлась сборником весьма кратких занимательных и реальных историй из придворной жизни византийского двора. Понятно, что дискурс анекдота, хотя и остается пограничным с дискурсом притчи и имеет с ним ряд общих черт, всё же является отдельным самостоятельным художественным жанром.

Дискурс короткого рассказа представляет собой жанр худо-жественной повествовательной прозы, в котором весьма ограни-ченное количество действующих персонажей (чаще всего один или

127


несколько), есть некий незамысловатый сюжет, он обычно передает одно определенное настроение, события в нем происходят в ограни-ченном пространстве и в непродолжительное время.

Авторы коротких рассказов широко известны, а в США этот дискурс стал поистине национальным художественным жанром. Среди создателей коротких рассказов Н. В. Гоголь, Ги де Мопассан, Б. Прус, Ч. Диккенс, Л. Н. Толстой, сэр А. К. Дойл, Р. Тагор, К. Вон-негут, Р. Киплинг, Ф, Кафка, У. Фолкнер, Э. Хемингуэй, В. М. Шук-шин, А. П. Чехов, О. Генри и многие другие писатели; некоторые из них являются также авторами повестей и романов. Средний размер короткого рассказа как типа художественного дискурса со-ставляет около 7 тыс. слов и колеблется от 5 тыс. до 9 тыс. слов. Его основные типологические лингвостилистические и структурно-композиционные особенности нами были ранее исследованы и опре-делены. Добавим, что подтип дискурса короткого рассказа – рассказ-притча – непосредственно примыкает к дискурсу притчи [8].

Многие исследователи текстов канонических Евангелий и тек-стов Священного Писания Нового Завета относят термин «притча» только к тем притчам, которые приводил в беседах во время Своей земной жизни Господь Иисус Христос [12; 16; 18].

Действительно, зарождение жанра, его оформление в виде отдельного дискурса и значительная часть его дальнейшей исто-рии в развитии человечества в последующие века общепринято со-относят именно с притчами, которые приводятся в текстах Нового Завета: синоптических Евангелиях от Матфея (The Gospel according to St. Matthew), Марка (The Gospel according to St. Mark) и Луки (The Gospel according to St. Luke). Евангелие от Иоанна (The Gospel according to St. John) притч не содержит. Все четыре Евангелия были написаны в I в. по Рождестве Христовом на древнегреческом языке. Евангелие от Апостола Матфея было изначально записано на древ-нееврейском языке и затем вскоре было переведено на древнегрече-ский язык. Притча встречается также в апокрифических изданиях (apocrypha) Нового Завета, например «О блудном сыне» («About the prodigal son»).

На английский язык Библия, включая Священное Писание Ново-го Завета, была переведена во время правления и под эгидой англий-ского короля Иакова I Стюарта (1566–1625) и опубликована в 1611 г., оставаясь и в наше время непревзойденной по качеству переложения на английский язык и являясь подлинным шедевром богословского

128


перевода, который используется во всем англоязычном мире по сей день [23; 22].

На наш взгляд, английский текст «The King James Version», или «King James Bible» начала XVII в., можно было бы теоретически и практически признать вполне аутентичным – он живет как само-стоятельное речевое произведение уже более 400 лет.

В синоптических Евангелиях приводятся сорок притч. Тридцать из них встречаются в одном Евангелии:«О плевелах» («About the sowed tares»), «О работниках в вино-

граднике» («About the labourers in the vineyard»), «О брачном пире» («About the marriage»)и другие – в благовестии от Апостола Матфея;

«О посеве и всходах» («About seeds and fruit») и «О ожидании хозяина дома («About the master of the house») – в благовестии от Апостола Марка;

«О милосердом Самарянине» («About the good Samaritan»), «О бесполезной смоковнице («About the fruitless fi g tree»), «О зва-ных на вечерю» («About the bidden for a supper»), «О блудном Сыне» («About the prodigal son»), «О богаче и Лазаре» («About a rich man and Lazarus»), «О мытаре и фарисее» («About a publican and a Pharisee») и другие – в благовестии от Луки.

Три притчи упоминаются в двух Евангелиях: «О доме, построен-ном на камне» («About a house built on a rock»), «О закваске» («About the leaven»), «О потерянной овце» («About the lost sheep») – в благо-вестиях от Матфея и Луки.

Семь притч приводятся в трех Евангелиях от Матфея, Марка и Луки: «О свече на подсвечнике» («About a candle on a candlestick»), «О новой заплате на ветхой одежде» («About sewing a new cloth on an old garment»), «О вине молодом в ветхих мехах» («About putting new wine into old bottles»), «О сеятеле» («About the sower»), «О горчич-ном зерне» («About a grain of mustard seed»), «О злых виноградарях» («About the wicked husbandmen»), «О смоковнице и всех деревьях» («About the fi g tree and all the trees»).

Приведем в качестве примера притчу «О сеятеле» («About the sower») (Luke 8, 4–15):

And when much people were gathered together, and were come to him out of every city, he spake by a parable:

A sower went out to sow his seed: and as he sowed, some fell by the way side; and it was trodden down, and the fowls of the air devoured it.

129


And some fell upon the rock; and as soon as it was sprung up, it withered away, because it lacked moisture.

And some fell among thorns; and the thorns sprang up with it, and choked it.

And other fell on good ground, and sprang up, and bare fruit an hundredfold. And when he had said these things, he cried, He that hath ears, let him hear.

And his disciples asked him, saying, What might this parable be?And he said, Unto you it is given to know the mysteries of the kingdom

of God; but to others in parables; that seeing they might not see, and hearing they might not understand.

Now the parable is this; The seed is the word of God.Those by the way side are they that hear; then cometh the devil, and

taketh away the word out of their hearts, lest they should believe and be saved.

They on the rock are they, which, when they hear, receive the word with joy; and these have no root, which for a while believe, and in time of temptation fall away.

And that which fell among thorns are they, which, when they have heard, go forth, and are choked with cares and riches and pleasures of this life, and bring no fruit to perfection.

But that on the good ground are they, which in honest and good heart, having heard the word, keep it, and bring forth fruit with patience.

Дискурс притчи встречается и в исламе. В мистической тради-ции суфиев [13] притчи, или назидательные истории (teaching stories), использовались в качестве художественных дискурсов для препод-несения нравственных уроков и передачи моральных ценностей. Со-временные писатели афганец Идрис Шах (Idries Shah; 1924–1996), труды которого известны в литературной и научной среде Запада и Востока, и индус католический священник-иезуит Энтони де Мело (Anthony de Mello; 1931–1987) – последний находился к тому же под сильным влиянием буддизма – вывели этот художественный жанр из круга сугубо творческих интересов восточной философии суфизма.

Известно, что дискурс притчи являлся одним из распростра-ненных типов художественных текстов, существовавших в культуре Древнего Китая. Оставаясь в своих дистинктивных признаках, не-сомненно, жанром притчи, китайская притча обладает некоторыми особенностями и выраженным национальным своеобразием. И се-годня притча (кит. yùyán) продолжает находить широкое рас-пространение в современной китайской литературе, а многие из

130


китайских притч переведены, в частности, на русский язык, равно как и на многие другие языки народов мира [6]. Приведем пример древней китайской притчи в переводе на русский язык [3]:

Как-то старый китайский учитель сказал своему ученику:– Пожалуйста, осмотри эту комнату и попытайся найти в ней все,

что имеет коричневый цвет. Молодой человек огляделся. В комнате было много коричневых предметов: деревянные рамы картин, диван, карниз для занавесок, книжные переплеты и еще множество разных мелочей.

– А теперь закрой глаза и перечисли все предметы... голубого цвета, – попросил учитель.

Молодой человек растерялся:– Но я ничего не заметил!Тогда учитель сказал:– Открой глаза. Посмотри только какое здесь множество голубых

предметов!!!Это было правдой: голубая ваза, голубые рамки фотографий,

голубой ковер...Ученик ответил:– Но это же уловка! Ведь я по вашей указке искал коричневые, а не

голубые предметы!Учитель тихо вздохнул, а потом улыбнулся:– Именно это я и хотел тебе показать! Ты искал и находил только

коричневый цвет. Также происходит с тобой и в жизни: ты ищешь и находишь только плохое и упускаешь из виду все хорошее!

– Меня всегда учили, что следует ожидать худшего, и тогда никогда не окажешься разочарованным. А если худшее не произойдет, то меня ожидает приятный сюрприз. Ну, а если я всегда буду надеется на лучшее, то подвергну себя риску разочарования!

– Уверенность в пользе ожидания худшего заставляет нас упускать из виду все хорошее, что происходит в нашей жизни. Если ожидаешь худшего, то обязательно его и получишь. И наоборот. Можно найти такую точку зрения, с которой каждое переживание будет иметь положительное значение. С этой минуты ты будешь искать во всем что-то положительное!

Одной из характерных особенностей китайской притчи, которая мало свойственна данному дискурсу в других языках и у иных на-родов, является наличие в его концовке обобщающего нравственно-назидательного вывода. В европейской притче и, в частности, в притче на английском языке, эксплицитное формирование

131


и формулирование поучающего вывода или заключения обычно предоставляется читателю / слушателю.

Приведем пример китайской притчи на языке оригинала и в пе-реводе на английский язык. Она принадлежит великому древне-китайскому мыслителю и философу Конфуцию (кит. Кун-Цзы, реже кит. Кун Фу-Цзы, лат. как Confucius; около 551–479 гг). Ее особенностью является указание на автора – либо самого Кун-Цзы, либо человека, записавшего ее с его слов [3].

Is the Sun farther away in the morning?

Другой выраженной национальной особенностью можно признать космогенный характер приточного повествования, так

132


свойственный именно китайской притче, что, в частности, переда-ется здесь посредством смысла подзаголовка. Следует обратить осо-бое внимание и на то обстоятельство, что дискурс китайской притчи сопровождается, как правило, расцвеченными рисунками, необыч-ными иероглифическими решениями, цветными заливками и ины-ми средствами логического и эмоционального усиления содержания высказывания.

Is the Sun farther away in the morning?An Argument about the Sun When Confucius was traveling in the eastern part of the country, he

came upon two children hot in argument, so he asked them to tell him what it was all about.

“I think,” said one child, “that the sun is near to us at daybreak and far away from us at noon.”

The other contended that the sun was far away at dawn and nearby at midday.

“When the sun fi rst appears,” said one child, “it is as big as the canopy of a carriage, but at noon it is only the size of a plate or a bowl. Well, isn’t it true that objects far away seem smaller while those nearby seem bigger?”

“When the sun comes out,” pointed out the other, “it is very cool, but at midday it is as hot as putting your hand in boiling water. Well, isn’t it true that what is nearer to us is hotter and what is farther off is cooler?”

Confucius was unable to settle the matter for them. The two children laughed at him, “Who says you are a learned man?”

(Lie Zi – Han Dynasty)

Можно высказать предположение, что древнекитайская притча, возникшая не менее 3-х тыс. лет до Р. Х., появилась и развивалась совершенно независимым путем и вне связи со временем появления притчи европейской. Тем не менее наблюдения показывают, что едва ли не все дистинктивные особенности китайской и англоязычной (европейской) притчи практически совпадают.

В заключение следует отметить, что в своей дальнейшей истории по Р. Х. жанр английской и – шире – европейской притчи постепенно выходит за рамки сугубо евангельских повествований и проникает в различные типы и виды художественных дискурсов нравственного и / или назидательного характер, а сохраняя при этом онтологиче-скую связь с новозаветными притчами [2; 9; 7].

133


СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Анисимова Е. Е. О типологизации религиозного дискурса (к постановке проблемы) // Религиозная коммуникация: конфессиональный и линг-вистический аспекты. – М.: МГЛУ, 2010. – С. 30–43. – (Вестн. Моск. гос. лингвист. ун-та; вып. 4 (583). Сер. Языкознание).

2. Жил человек… // Сборник христианских причт и сказаний / сост. Ольга Клюкина. – М. : Никея, 2011. – 192 с.

3. Китайская притча [Электронный ресурс]. – Режим доступа: Libo. Ru: libo.ru›libo3061.html.

4. Креймер Л. Сопоставительный анализ текстов пословиц и поговорок (иврит-русские параллели). – Тель-Авив. – 32 p. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.culturalnet.ru/main/getfi le/1727.

5. Лакофф Дж., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем. The University of Chicago, 1980 // Пер. с англ. А. Н. Барановой и А. В. Морозовой / под ред. и с предисл. А. Н. Баранова. – 2-е изд. – М.: ЛКИ, 2007. – 254 с.

6. Международное Радио Китая [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.chinapage.com/story/story.html

7. Притчи.ру [Электронный ресурс]. – Режим доступа: Pritchi.ru8. Шпетный К. И. Лингвостилистические и структурно-композиционные

особенности текста короткого рассказа (на материале американской литературы): автореф. … канд. филол. наук. – М.: МГПИИЯ им. М. Тореза, 1980. − 24 с.

9. Burton F. H. Executive Director. The Parables of Reason. − The Circle of Reason, Inc., 2007–2012.

10. Cuddon J. A. The Penguin Dictionary of Literary Terms and Literary Theory. – Third Ed. − Penguin, London, 1999. − 864 p.

11. Fowler H. W. & Gowers E. A Dictionary of Modern English Usage / 2nd Edition. Introduction and notes by David Crystal. – Oxford: Clarendon Press, 1985. − 748 p.

12. Funk R. W. Parables and presence. Forms of the New Testament Tradition. – Philadelphia: Fortress Press, 1982. − 240 p.

13. Godlas A. Sufi sm’s Many Paths. − University of Georgia, 2000, 182 p.14. Gowler D. B. What are they saying about the parables? – N. J. : Paulist Press,

2000. − 160 p.15. Jülicher A. Die Gleichnisreden Jesu. – Tübingen: Mohr [Siebeck], 1888–

1899. − 256 p.16. Kissinger W. S. The parables of Jesus: A history of Interpretation and

Bibliography. American Theological Library Association Bibliography Series 4. Metuchen. – N. J.: Scarecrow, 1979. − 463 p.

134


17. Liddell H. G. & Scott R. A Greek-English Lexicon / Revised and augmented throughout by Sir Henry Stuart Jones with the assistance of Roderick McKenzie. – The 9th Edition. – Oxford: Clarendon Press, 2007. – 764 p. [Электронный ресурс]. – URL: http://www.perseus.tufts.edu/help/oldannounce.html. Digital Library, Archived Announcements,

18. Meier J. P. A Marginal Jew. – Vol. 2. – Doubleday, 1994. − 78 p.19. Simpson J. & Roud S. Oxford Dictionary of English Folklore. − Oxford :

Oxford University Press, 2003. − 432 p.20. St. Irenaeus. On the Detection and Overthrow of Knowledge Falsely So

Called (Greek: elenchos kai anatrope tes pseudonymou gnoseos genitive case, λεγχος κα νατροπ τς ψευδωνύμου γνώσεως), или Against Heresies (Latin: Adversus haereses, Greek: κατ αρέσεων). In 5 vols. Св. Ириней Лионский. Творения / пер. П. Преображенского. – [СПб., 1900], Н. Сагарды [СПб., 1907]. (Серия «Библиотека отцов и учителей Церкви». II). – М.: Благовест, 1996. – 640 с.

21. The American Heritage Dictionary of the English Language / By Ed. of the American Heritage Dictionaries. – Fifth Edition. – Houghton Miffl in Harcourt, 2011. – 2112 p.

22. The Greek New Testament. Fourth Revised Edition edited by Barbara Aland, Kurt Aland, Johannes Karavidopoulos, Carlo M. Martin, and Bruce M. Metzger in cooperation with the Institute for New Testament Textual Research, Münster / Westphalia. – Deutsche Bibelgesellschaft United Bible Societies, Biblia-Druck, D-Stuttgart1, 1983. − 918 p.

23. THE HOLY BIBLE, Containing the Old Testament, AND THE NEW: Newly Translated out of the Original tongues: & with the former Translations diligently compared and revised, by his Majesties special Command”. The title–page carries the words ‘Appointed to be read in Churches. Authorised King James Version. – Oxford. Printed at the University Press, London: Oxford University Press. – 1152 p.

24. The New Columbia Encyclopedia. Encyclopædia Britannica. – http://www.britannica.com/eb/article-9024878/Columbia-Encyclopedia. Retrieved 2008-07-28. – Columbia University Press, 2011. – 3200 p.

25. The Oxford Dictionary of English Proverbs / Ed. by W. G. Smith and F. P. Wilson. 3-rd ed. – Oxford University Press, USA, 1970. – 950 p.

УДК 81’34 К. И. Шпетный ОСОБЕННОСТИ ПРИТЧИ КАК ... ·...

Documents

Transcript of УДК 81’34 К. И. Шпетный ОСОБЕННОСТИ ПРИТЧИ КАК ... ·...